Общее. Частное. Две разные вещи. И я не знаю как правильно: от общего к частному или наоборот. Я вообще не уверен — стоит ли переходить от одного к другому. От ... к ... Но я пока что не могу не переходить. Потому что я не констататор.
У меня дома широкие подоконники. Я даже и не знал раньше, что у меня когда-нибудь будут такие широкие подоконники. Зачем они такие нужны? Теперь я на одном сижу. Или лежу. А окно открыто.
И я не хочу сейчас переходить от одного к другому. Я не чувствую себя центром вселенной, но к тому же мне плевать на всех тех, кто сейчас сидят на своих подоконниках. Между мной и улицей — тонкая стена из виски со льдом. Этим достигаются два эффекта. Дорога, по которой летают машины с огоньками окрашена в цвет виски. Ненавязчивый. Некоторые деревья вообще черные. Только, знаете, не в тот виски, который хлещут все, кому не лень. Просто виски. В бутылке такой. Джонни Вокер, например.
А он со льдом обычно. Как только виски не в бутылке, он со льдом. Моя улица — не бутылка, поэтому стена между мной и ею из виски со льдом. Поэтому второй эффект — мне прохладно.
Я не люблю жару, поэтому меня тянет на улицу, но я и высоты боюсь, поэтому я сейчас в каком-то шатком положении равновесия.
Полтора часа назад я тоже сидел на подоконнике, тут. Тогда по улице ходили люди, тоже с огоньками. Сейчас очень редко ходят. Тогда они меня не видели, а сейчас на меня монитор светит. У людей разные огоньки, не как у машин. Они могут курить или смотреть в телефон.
Раньше, когда я был совсем маленький все было много иначе. У людей не было сотовых, а курили только взрослые дяди. Тогда мы с моей бабушкой вечерили на скамейке у подъезда. Я считал дни до 1 сентября и слушал сверчков. Я скучаю по этим временам, но назад не хочу. Тогда я, например, не мог сидеть на подоконнике. А сейчас ... сейчас я слышу сверчков вдалеке. Они, наверное, живут там, где жили. А я недалеко ушел.
Я перехожу от частного к общему. Это скорее всего ошибочно, но я это пойму позже. Недавно я понял, что все люди — пазлы. Я жил с этим примерно пять минут, а потом понял, что это обобщение. Пока так думал мне подсказали одну мысль. Очень редко бывает, что у двух пазлов разных вырезы совпадают и становится хорошо. Вот поэтому я сейчас один и сижу на подоконнике.
Я обобщал много всего. Даже и не осознавал. Тут очень хитро применено прошедшее время, потому что я не знаю — возможно я буду продолжать обобщать.
Потому что обобщать — просто. Вот смотрите. Очень часто со мной бывает так, что в голове у меня мысль величиной с Австралию. Не Евразия, конечно, но все равно — большая. И я хочу ее поведать кому-нибудь. Но как я могу рассказать мысль величиной с Австралию? Австралия — это очень много. Там есть много людей, у каждого своя история, некоторые любят сидет на подоконниках по вечерам. А я возьму и расскажу. Это невозможно. Тогда я беру кенгуру. И все решается. Хотя другим не очень понятно.
Поэтому с обобщениями надо относится очень осторожно. Они дают свободу мысли, но где ты там внутри совершил ошибку становится труднее понять.
А я не констататор. Кроме того, мне кажется, что никто из психически здоровых людей не может быть костататором. Я не хочу сказать, что я психически здоров — просто так совпало. Думаю, констатировать в этом мире может только отдельная точка пространства. Мы, люди, еще не можем определить, что такое точка пространства. Но мне кажется, она-то и может быть констататором. Потому что сама аксиоматична. Никто на нее не давит. Она вроде есть, а вроде и нет. Поэтому ей, точке, все равно. И она — главный костататор. Возьмите шесть с лишним миллиардов людей. Они есть. А вот столько же точек тоже есть, но точнее их нет. И каждой из них все равно. И всем вместе все равно. В какой-нибудь их окрестности что-то произойдет, и они скажут: «что-то произошло». А если бы я там был, я бы не так сказал. Я не констататор.
У меня над головой звезды. Не поверите, я к ним безразличен. И к луне. Хотя во мне много астрономии. Когда в младших классах на естествознании мне говорили «земля вращается вокруг солнца, поэтому сменяются времена года, и вокруг своей оси, поэтому сменяются день и ночь», я просто запоминал это. Я это не скоро понял. Я недавно сделал вывод, что от всего этого зависит мое настроение. И мне кажется, что поздний вечер и ночь соответствуют весне. Но я не уверен, потому что весну я не терплю, а вечер такой прохладный... как виски. Запотевший и нещадно прозрачный одновременно. А луна (лёд) со своими сверчками (бряканьем льдинок) приклеенная к небу с той стороны (дрейфующими на поверхности) очень успокаивает (но не меня).
А кенгуру прыгают, куда им вздумается, когда они захотят. Но без гарантий.
Комментировать