Прозвучал мелодичный сигнал домофона, который даже заставил задуматься молодого человека, стоящего перед воротами, прегрждающими путь к двухэтажному особняку Вальмонд, о том, что звук этот выбирался хозяевами с большой тщательностью из многих предложенных им и не шёл ни в какое сравнение с обычными домовыми пищалками.
Молодой человек выпустил изо рта сигарету отчасти от того, что ожидал скорого ответа, отчасти из-за того, что его сигареты за 30 рублей, по его мнению, не очень соответствовали месту, на территории которого он находился.
-Я уже выхожу, -проворковал весьма приятный голосок из микрофона.
-Э...,-молодой человек не нашёлся, что же ему ответить, да и домофон уже не подавал признаков обратной связи.
Как это обычно бывает, прошло минут 7-10, за которые было выкурено ещё 2 сигареты и сбрызнуто освежителем дыхания, как дверь калитки рядом с воротами распахнулась и появилась очень милая светловолосая девушка.
-Ах, ..Привет!
-Привет! Мы идём кушать пиццу!, -пропел уже знакомый голос и обладательница его многозначительно вздёрнула бровью, провожая проезжающее мимо такси, - я очень не прочь немного прогуляться.
Девушка всем своим существом источала гораздо большую уверенность, нежели представитель противоположного пола, что был сегодня её кавалером.
Стефани, а именно так звали прелестное создание, схватила растерявшегося парня и увлекла его за собой.
Они прошли 2 квартала, разговаривая о в основном о сущих пустяках. Стефани, уже было несколько раз пожалела, что надела неподходящие для прогулок шпильки, но это с лихвой окупалось тем приятным непривычным чувством комфорта, которое она ощущала находясь рядом с НИМ.
Устроившись в уголке у окна в зале пиццерии, они заказали пиццу с анчоусами, хотя Стервани (её так часто называли в кругу друзей), мягко говоря, недолюбливала морепродукты. Всю её наполняло сладострастное умиротворение, она наслаждалась каждым моментом этой свободы. Её спутник был всё так же неуверен и постоянно опускал глаза, будто ища на полу невидимый проход в другое измерение.
-Послушай, - начал он, - я теряюсь в догадках, что побудило тебя встретиться со мной? Я ведь не тот…ну не из вашего кру…
-Тсс!.., - ты знаешь, что такое обыденность?, - пойдём, потанцуем, эта песня мне очень нравится!
Не стоит лишний раз упоминать о том, сколько раз за 20 секунд, разделявших столик в углу и свободное место в центре зала, краска разливалась по его лицу.
-Я сталкивался с обыденностью, например по утрам, когда собираешься на работу проделываешь всё те же действия. Но к чему этот вопрос?
-Тебе интересно то, чем ты занимаешься?
-Да, иначе бы я не делал этого.
-Ты боишься меня?
-Я..
-Ну же!
-Да, честно говоря…
-Что ты видишь там, на улице, за стеклом?
-Я вижу жизнь.
Музыка играла в их ушах, в глазах было отражение друг друга - момент счастья проходил мимо.
…Поцелуй был долгим и нежным.
Архив Октябрь 2006
Инспектор Лесястрэйд уже был готов высказать своё мнение по поводу дедуктивных изысков Холса, как внезапно тихое и умиротворённое течение жизни на Булл-стрит прервал громкий резкий хлопок. Инспектор присел от неожиданности так низко, как будто опасался за сохранность своего обеда и быстро юркнул за большой багажник Ягуара, стоявшего неподалёку. Доктор привычным движением схватил себя в районе пояса, но не обнаружил там ничего, кроме хай-тэк девайса, чьё присутствие в руках доктора скорее бы вызвало недоумение, нежели устрашение на лице вероятного оппонента. Сию сумятицу разрешил уж неприлично спокойный голос Шерлока:
-Прошу вас, друзья мои, не придавать значения..
-Энтшульдигунг! Сэр..эээ...мир...я не очень понимать, што сдес идёт..ихь, я быть может опосдал..энт...прошу михь простит. Майнэ гутэ идее! Ах! Зэр-Зэр гут! Гутен абэнд, майнэ Хэрэн!
-К-к-кто вы?,-то ли удивлённо, то ли испуганно прозвучал голос инпектора.
-Ихь? Я ест гроссэ дойче ...эээ...новатор...а!, и-зо-бре-та-тел! Мой имя ист Томас, зэр-зэр гэфэллен!
"Если он и изобретатель, то несомненно самодур"-отметил про себя Алексон.
-Я - Шерлок Холс, это мой дрг, доктор Алексон, а это..это наш известный сыщик..инспектор Лесястрэйд.
-зэр, зэр гэфэллен! Цу мир, майнэ нойе фрёинде!
Встретил Миранду в большом магазине. Магазин был действительно огромный. Приближалось Рождество, поэтому все американцы просто жили в магазинах. Магазины жили в американцах. Чеки плодились, пищали сканеры штрих-кодов.
В этой толпе, посреди многоэтажного магазина, в котором можно было купить все, что тебе нужно (а также заодно прихватить то, что тебе не очень нужно, или очень не нужно) я встретил Миранду. Я, честно говоря, забыл за чем пришел, а покупать то, что мне не нужно, я не хотел. Я решил немного подумать и уйти, если не вспомню.
А она шла целеустремленно, она знала, куда и зачем направляется. Я окликнул ее, она очень удивилась такой встрече.
Оказывается, она тоже забыла, зачем пришла. Я от нее такого не ожидал. Странно, что шла она так целеустремленно...
— Не узнаю тебя.
— Сама не узнаю, — ответила она улыбаясь.
Я не люблю Рождество. Ну, это вы и сами должны знать. Для меня довольно трудно любить то, что любят все (глупая мальчишеская черта). Даже такие элементарные вещи. Хотя, не мне судить об элементарности Рождества.
— Пошли вон туда, — указываю в никуда. Рядом только магазины бытовой техники. Все ценники заканчиваются на 99. Я ищу книжный магазин.
Книжный магазин, располагается на совсем другом этаже. Около полок с классикой есть стулья, на которые можно присесть. Тут мало народа. Мало того, что книжек покупают мало. У классики вообще никого. Пока мы ищем книжный, я очень сосредоточен, я обдумываю, что ей скажу.
Обычному человеку я вряд ли сказал бы такое, но вы ведь уже знаете, что Миранда на самом деле и есть я. Поэтому я усаживаю ее на стул и говорю.
— Я знаю, как мне изменит моя жена.
— Алекс?
— Да, вот недавно мне это так вдруг четко представилось.
— Как?
— Она придет и сразу расскажет.
— Почему это?
— Потому что она будет моя жена. Я не женюсь на той, которая не расскажет.
— Стой, а если твоя жена не будет тебе изменять?
— Не исключено. Что по твоему я должен был тебе тогда сказать? «Я знаю, как мне не изменит моя жена»? Нет, это не может представиться.
— Не забывай, что я это ты, дорогой. Держишь меня за дуру — ... Надо дальше пояснять?
— Ой, у тебя характер?
— Нет, просто логику твою немного в порядок привожу. Так ты ее простишь или нет?
— Вообще — не знаю. Но мне представилось вот как...
Я закрываю глаза, чтобы вспомнить. Вспоминается, конечно, не очень четко, но стеклянный стакан с в водой есть, а значит я помню все.
— ... я ничего ей не отвечаю, иду на нашу кухню (делаю ударение на слово нашу), беру стеклянный стакан, подхожу к крану. На самом деле, Миранда, в момент открывания крана холодной воды, я жалею себя. Глаза мои начинают наполняться слезами. Я не помню плачу или нет, это не важно. Я пью холодную воду из стеклянного стакана, стоя у окна. Стекло стакана тонкое, дно широкое, а вода холодная. Если бы стакан был на столе, а не в моих руках, я понял бы все равно — вода холодная. Я пью маленькими, но частыми глотками, потому что я неспокоен. Пить я, конечно, не хочу. На улице ни намека на ясную погоду. Ну, по-другому и быть не могло. Это же представил я, а представления должно быть целостным...
— Так, погоди. Ты простил ее или нет?
— Я не помню. Но ты посмотри на меня. Я что, смогу не простить? Жену свою?
— Сможешь. Поверь мне.
— Ну, ты даешь! Я прощу! Что тут такого?! Проблема-то наверняка во мне.
— Если бы я не была тобой, я бы съязвла что-нибудь по этому поводу.
— Ты мне сегодня не нравишься.
— We'll meet i know we'll meet beyond the shore, — задумчиво напевает Миранда, — слушай, а ты увидел, кто была твоей женой?
— Ага, какая-то худая невысокая женщина с хвостиком на голове. Блондинка.
— Типа тех, что играют главные роли в американских молодежных триллерах?
— Блин, читаешь мысли.
— Ты мне тоже не нравишься сегодня, Алекс. Мне пора, я вспомнила, за чем пришла в магазин.
Миранда берет Пушкина с полки русской классической литературы.
— О, черт, — хватаюсь я за голову.
— До встречи, Алекс.
Я сижу в полной растерянности вплоть до закрытия магазина.
Никогда не видел Миранду такой.
Сегодня, когда я зашел к Миранде, она была в домашнем. Выходной, наверное.
Сразу для себя решил, никаких шуточек по поводу совпадения тринадцатого числа и пятницы отпускать не буду. Не хочется на такие темы шутить с Мирандой.
Она сидела на диванчике в тапочках, халате. На голове было полотенце - Миранда только что принимала ванную.
Я сел напротив нее и начал. Начал молчать.
Но ей, наверное, показалось, что это не слишком нормально, поэтому она тоже начала. Начала говорить.
— Понимаю... наверное.
— Не думаю, Миранда.
— Осень, ты же говорил.
— Да и хрен бы с ней. По-отдельности дела либо очень хорошо, либо очень плохо. И когда находишь результирующее дело, то получается... ничего определенного. Настроение меняется постоянно. Ты же знаешь, что я не люблю когда у людей постоянно меняется настроение.
— Ага, — Миранда сняла полотенце с головы и пару раз махнула своей головой так, чтобы ее волосы временно потеряли гравитацию, а затем, обретя ее вновь, легли как попало на ее голову. Как это обычно бывает с девушками, «как попало» получилось очень красиво.
— Иногда кажется, что сошел с ума, — я ставлю ноги на пол (раньше я сидел в кресле с ними), вытираю руками лицо, как будто в них есть вода, — например, иногда этой осенью мне хочется к друзьям. Добираюсь до них. Здороваюсь. И сразу смотреть на них не могу. Сразу хочется убежать домой и обязательно там мгновенно заснуть. Желания возникают быстро.
Миранда смотрит в окно. Ничего не говорит. Я продолжаю.
— Хуже всего, я не знаю почему. В чем причина не могу понять, а значит, не могу справится.
— Совет хочешь?
— А? — издаю я звук, который значит: «Да, внимательно слушаю».
— Осенью в России холодает. Будет момент ясности — подыши на очки, — голос у Миранды почему-то дрожит, Миранда смотрит в окно.
— Осень... да, подышу.
Всегда в таких случаях я говорю что-то несвязное. Не говорить же: «Да, я понимаю о чем ты. Я так и сделаю. Кажется это и правда будет иметь положительные последствия, я обязательно попробую. Интересно, как же я сам не догадался? Кроме того, это может затронуть мое мировоззрение. Вполне возможно, я из-за этих обычных очков изменюсь на всю жизнь. Да, благодаря твоему совету я смогу посмотреть на жизнь совсем с другой стороны»? Нет, мой стиль общения сильно рознится с оным стилем латиноамериканских сериалов. Я многозначительно вытягиваю из себя: «Осень... да, подышу». И я рад, что Миранда меня понимает.
— Дай знать, если поможет.
Мне на телефон приходит «короткое сообщение». Когда я его прочитаю, я сразу расстроюсь. Чаще, конечно, люди радуются, что им приходят такие сообщения. Но мне надо только одно: уснуть и желательно дома. Я точно знаю, что я не усну, а до дома далеко. Я исчезаю из квартиры-офиса Миранды, снова не попрощавшись. Знаю, она не обидится.
Я иду по темной улице и наступает момент ясности. Холодно. Я вновь возвысился над этим миром, вновь я волен знать все, но мне противен весь этот бесполезный поток фактов. Я вновь режу по живому, я вновь у самой сути вещей. Я могу все. Но мне так плохо.
Я набираю полные легкие, оттопыриваю нижнюю губу вверх и направляю струю горячего воздуха на линзы моих очков. Они густо запотевают, я перестаю видеть вещи вокруг. Я иду по улице, и если подо мной будет яма, я в нее упаду.
Я понимаю, что ясности больше нет, я жду пока очки распотеют. Спустя минуту очки вновь прозрачны. Но ни о какой ясности и речи быть не может. Звоню Миранде.
— Я попробовал. Вся ясность коту под хвост.
— Вот-вот. Алекс, никакая это не ясность.
— Ты когда-нибудь общалась со слепыми?
Гарик сидел, сидел и не понимал, слушал музыку родителей. Так часто ему хотелось ее понять, но всегда он оставался с чувством, что понял что-то не так и не все. «Ну да ладно», - в очередной раз подумал Гарик, потянулся за кружкой со сбитнем, сделал полный, полный вкуса, глоток, несколько капель скатились "по усам". Гарик четвертый год жил в США, и никак не мог дождаться, когда наконец закончится контракт с роботостроительной компанией и он вернется в Россию. Гарик часто спрашивал себя: «Зачем возвращаться?..» Ответом всегда было: «Зачем оставаться?» Водка была и там и здесь, а там и здесь давно перепутались. Люди стали похожи. А вот говорить Гарику больше нравилось на русском языке. Гарик понимал, что никогда не научит роботов говорить на русском языке и это грело его сердце, сердце 21-го века. Еще Гарик любил читать рукописные письма, сам отвечал на них емэйлом, своего почерка Гарик не имел, в первом классе еще были прописи в классе, а с пятого брал ручку в руку только чтобы подчеркнуть или зачеркнуть, или поставить свою закорючку в старых системах аутентификации. Письма Гарику писала Лоуренс, хоть и на английском, Гарик их обожал, в каждой букве было свое настроение, одна «би» подпрыгивала, другая «эй» кокетливо улыбалась. Так Гарик любил Лоуренс. Часто он ей печатал «I love u» и по-русски: «Тебя хочу»
... Вернувшись в Россию,.. Гарику понравилось. Он слушал эту свободную, нероботизированную человеческую речь и думал, Бог в Вавилоне придумал английский язык, чтобы люди избавили себя от рутины, и русский, чтобы были выше рутины. Еще Бог придумал французский, но это что-то с духАми, и плохо поддавалось гариковскому осознанию, и испанский, а это уж вообще.. Вот русский и английский, это да, это были для Гарика антонимы и над этим он долго размышлял. Он мог объяснить свою сложную стохастическую формулу в трех предложениях на английском, и тратил на это целую статью на русском.. Мысли на русском всегда складывались длинными, с придаточными предложениями, кучей запятых, поэтому Гарик редко писал по-русски, и говорить уже стал с акцентом.
... Месяц на родине прошел в постоянных встречах со старыми знакомыми, многих Гарик раньше считал своими друзьями, теперь уже и не знал кого кем считать. Просто месяц пил водку. В утро очередного похмелья он услышал по телефонной связи: «Гари, есть работа, по твоей линии, бодяжить зеленоградских роботов китайскими запчастями..»
«Не хуяссе, у меня линия», - подумал Гарик. Поймал себя на радостной мысли, что подумал на русском, и понял, что это линия была действительно его. В 11 часов вечера Гарик примерял в круглосуточном бутике сине-зеленый галстук, давно Гарик не носил удавку. «Ладно, этой хуйней меня не удавишь», опять подумал Гарик ;) На следующее утро Гарик был в офисе немецкой машиностроительной компании, и рассказывал про роботов с китайской начинкой, как про нечто марсианского происхождения. Контракт был готов, пришло время обеда. Секретарша предложила: «Гари, чай, кофе, сок?», Гари: «А у вас разве нет диетической колы?», Аня смущенно раскраснелась: «Я могу сейчас сбегать!», Гарик очень добро улыбнулся: «Мне, пожалуйста, апельсиновый. Приятно иметь дело с европейским бизнесом :-)», Аня влюбилась в Гарика.
Шерлок Холлс и доктор Алексон сидели в машине и не спеша потягивали пиво. Шерлок попыхивал трубкой, которая пропитывала салон дорогого автомобиля лёгким ароматом ванили. Доктор не спеша раскуривал сигару, недавно приобретённую в магазинчике на углу Лонг-авеню. Вся атмосфера умиротворения, которая царила в сиём небольшом пространстве могла сбить с толку любого проходившего мимо зеваку, коих было не так много в столь поздний час, однако же не могла не навести на мысль человека сведующего, что два добропорядочных джентльмена не просто так коротают время в окрестностях Стоктон Хиллз.
Шерлок достал аккуратно сложенный дневной номер "the Post" из внутренннего кармана плаща и протянул его доктору. Доктор Алексон, человек с отточенной армейской выправкой, с присущей ему прецизионностью уже готов был просмотреть всё, мало-мальски значимое, содержащееся в газете, как вдруг Холлс резким движение перевернул страницу и ткнул указательным пальцем в небольшой заголовок внизу страницы.
Доктор пробежался по заметке, заглавием которой было "Повышение цен на комплектующие от предприятия "Роктэйл"".
-??
-Дорогой мой Алексон,-вежливо начал Шерлок,-что вы поняли, прочитав это?
-Не понимаю, Холлс, какое отношение имеет рост цен какого-то предприятия к нашему делу? Хотя, возможно, я и не так сведущ в делах экономики, как в сфере высоких технологий.
-Элементарно...
(Часть два находится в редакторской вёрстке)
