Так мы оказались в апартаментах гостиницы Ритц-Карлтон на Тверской. Мы сидели в роскошных креслах, между нами был роскошный стол. Все вокруг было роскошным, но мое внимание это совсем не привлекало. Зато вот напротив сидит Ксюша, рядом с ней Кевин Спейси пишет со своего блекберри что-то в твиттер, а рядом со мной задумавшись сидит Миранда.
Я беру паузу, наливаю себе в фужер «Перье». Отпиваю глоток, вспоминаю университет. Кевин отрывается от блекберри и говорит: «Специально для тебя. Тут сначала стояла Selters. Я распорядился». Вот так, Кевин распорядился, а я пью воду из зеленой бутылки в центре мира. Эта встреча затягивается и я совершенно не понимаю, к чему она должна привести. Но одно я понимаю точно — она кончится.
Миранда на меня дуется. Для меня это не неожиданность, но я все равно расстраиваюсь, что она расстраивается. Плохо это, конечно, когда ты хочешь что-то кому-то сказать, а тебя не слышат, тебя не помнят. Но здесь и сейчас все исправлять поздно, да и непонятно — стоит ли исправлять что-либо.
Я в центре мира никак не обрету равновесие.
Молчание нависло над нашим столом, но это не могло продолжаться долго, потому что за столом был я. Я категорический враг молчания, я всегда говорю что-нибудь, чтобы его развеять.
— Кевин, как вы тут оказались?
— Помощь детям. 911. SOS. Ты же сам позвал. Вот я и прилетел поболтать.
— А я такая сижу в кафе на Невском, слушаю негров в айподе, а за мной Кевин заезжает, давно его не видела, — Ксюша улыбается Кевину, а тот мне, — он забрал меня и приехали в Москву на его машине.
— Да, неплохая машина. Вы хоть спали? — заботливо осведомляюсь я.
— Сложно отвечать на такие вопросы, Алекс. Если не спали, то получается сильно устали. Если нет, получается кто-то неудачник. Скажу, что все хорошо. — Кевин улыбаясь косится на Ксюшу, а я думаю, действительно ли я это слышу.
Я вдруг понимаю, что пора сдаваться. Я и так смотрюсь глупо в этой компании. Они все недоговаривают. Нет, они решительно ничего не говорят, только обрывками. Черт с ними, начну говорить я.
— Кевин.
— Что?
Они все это чувствуют. Вместе с вопросительным взглядом Кевина на меня уставились и обе девушки. Дилетанты. Я бы и так все им рассказал. Незачем было ломать эту комедию.
— Все считают, что главная моя проблема это пространство. Что я хочу быть не там, где я есть. Что это меня мучает.
— А что — нет?
— Нет. Главная моя проблема это время.
Я откидываюсь на стуле, показывая, что разговор может затянуться.
— Пространство можно покорить. Можно ползать, ходить, летать. Можно ездить на автомобиле, приближаясь к любимым и близким, или отдаляясь от них. Можно кого-то догнать, а можно от кого-то убежать. Время это совсем другое дело. Ничего нельзя. Ни одно волевое решение еще не оборачивало его вспять.
Я всем своим видом показываю собеседникам, что они уже никогда не увидят меня таким больше.
Когда в вашу дверь кто-то ломится, можно подпереть ее изнутри, чтобы задержать злоумышленика. А время не спросит разрешения. Время не думает категориями пространства. Время идет.
Пока я живу тут, я понимаю, что у меня только два выхода: либо побороть время, либо подчиниться. Смейтесь, да. Я хочу побороть время, и это мое желание не в прошлом году родилось. Если вы читали мой с друзьями блог, вы знаете, что я хочу жить вечно. Это желание уже тогда было вызовом времени. Но факты говорят за себя — никто еще никогда не борол время. Машины времени не существует. А время идет.
В детстве у меня была няня, звали ее Александра Дмитриевна. Я никогда так ее не звал, я нарек ее Баба Лёля, никто так и не знает почему. Один из наших с ней разговоров я помню очень хорошо. Я тогда еще не ходил в школу, не складывал числа, но помню этот разговор, как будто я смотрел несколько раз видеозапись с ним.
— Говорят, Леш, что в нашем пространстве три измерения. Как ты думаешь, какие?
— Ммм, измерения? — я задумываюсь, чтобы найти ответ, но я его не знаю.
— Да. Смотри, у всего есть длина, высота и ширина.
Для меня это не открытие, я знаю, что у предметов есть размеры, но я не думал, что они играют какую-то другую роль кроме того, что занимают место. Оказалось, с ними все намного серьезнее.
— Но еще говорят, что наше пространство не из трех измерений, а из четырех.
— Да?
— Как ты думаешь, какое четвертое?
Я начинаю придумывать четвертое измерение. Я придумал цвет, глубину, запах, диагональ, широту и еще что-то. Правильный же ответ поразил меня.
— Время. Все это изменяется во времени, поэтому его какие-то ученые и стали называть четвертым измерением.
Я стал смотреть вокруг себя. Я времени не замечал. Любой предмет можно охарактеризовать и без времени. Конечно, я не думал в таких терминах, которыми говорю вам это сейчас, но суть была такая же. Я видел стол, я видел, что его можно измерить, но я не мог понять, куда засунуть время.
— Не знаю, как это понять, что время это четвертое измерение.
— Так это ученые говорят, Алеша. Вот выучишься и поймешь.
— Нет, этого я никогда не пойму.
Кажется, я понимаю, баб Лёль. Теперь я понимаю. В тот же день я спросил у нее:
— Баб Лёль, а почему ты никогда не плачешь? Я тоже так хочу.
— Я, Алеш, к доктору хожу. Он мне шприцем все слезки из глаз забирает. Хочешь тоже так?
— Шприцем? Нет!
— Вот и хорошо.
Прошло время и я начал разбираться во времени лучше. Приходится вести ожесточенную битву с пространством, которая показывает, что никаких шприцев не хватит, чтобы откачать мои слезки, но сама эта битва показывает, что с пространством можно бороться. А с временем нет. Время идет и не думает с тобой бороться. И пока оно идет, надо у него учиться.
Первый и последний урок времени. Все, что имеет начало, имеет и конец.
Эта фраза смотрела на меня с афиш последнего фильма из трилогии Матрицы, когда я доучивался в 11-ом классе. Я читал ее и думал, что это посредственный слоган, напыщенный, в целом — никакой. А оказалось, что это урок времени.
Я понимаю, что сейчас у меня нет ни малейшей возможности побороть время. И усваиваю единственный урок, которое оно мне дало.
Я начинаю вести себя странно. Если есть событие, которое я жду, я стараюсь отсрочить его. Всякими уловками я стараюсь психологически замедлить ход времени, ведь пока что-то не началось, оно не может кончиться и это так приятно. Чем больше я чего-то жду, тем сильнее я это оттягиваю. Скоро время меня научит, что все эти телодвижения бесполезны, но пока я бьюсь как мотылек о стекло фонаря.
Уроки времени очень просты по своей сути, но трудны для усвоения. Я обрел нового своего противника и я рад, что он кажется мне непобедимым.
Если честно, я первый раз читаю твое произведение...и наверное не попорядку. Вот этот "Страстной бульвар, 3" прочла до конца, и конечно мне ничего не понятно (сюжет, так как я читаю не сначала). Но как отдельное произведение (или рассказ), то интересны твои размышления про молчание и время. У меня есть две любимые фразы: 1)Что исчезнит если его произнести? - Молчание (из х/ф Жизнь прекрасна). 2)Только время не теряет времени.